|
Молчаливыми стражами стоят вдоль моршинских дорог вековые дубы и клены, ясени и березы, буки и тополя. Стоят как живые свидетели тех далеких времен, когда дремучие леса зеленой стеной упирались в Карпатские горы и служили для населения убежищем от вражеских набегов. И сквозь седую пелену времени будто долетает до нас звон мечей храбрых и мужественных защитников этой земли. Здесь, темной пеленой лесов, искал убежища в те далекие времена сельский люд, бежавший от произвола польских магнатов, которые захватили в 1387 году Галицко-Волынское княжество. Люди обживали долины рек и лесные чащи, строили дома и в тяжелое время снова попадали в зависимость от чиновников. Год за годом, десятилетие за десятилетием все туже затягивали польские феодалы петлю на шее народа, торговали захваченной землей и людьми. Поэтому на одном из таких торгов и было продано село Моршин. 2 января 1482 составлен акт о том, что шляхтич Юхно Нагвадзан продал маршалу коронному и старосте Сандомирскому Рафалю за четыре тысячи венгерских флоренов свои наследственные владения - села Станков, Монастырь Долгое, Моршин, Ников, Вышгород, Жулин, Нежухив и Лотатники. О происхождении названия Моршин существует несколько версий. По одой из них, она якобы произошло от фамилии арендатора Петра Морштына. Польские короли, владевшие большими солеварнями на галицкой земле, сдавали некоторые из них в аренду. Такими арендаторами была и семья Морштына, немцев по происхождению. Это фамилия в разных вариантах - Морштейн, Морштын, - появляется в документах еще в четырнадцатом веке. Несмотря на фонетическую схожесть слов Морштын и Моршин, предполагают, что между ними существует прямая связь.
В Моршине, как и в других селах Прикарпатья, издавна население для собственного потребления и для продажи вываривало соль. Крестьянской смекалкой заинтересовались шляхтичи Бранецки, и в 1538 году они получили от королевской канцелярии право на владение уже существующими соляными источниками и разрешение выкопать две шахты, одна из которых появилась между Лесовичи и Моршином.
Способ вываривания поваренной соли был несложен. С шахт, отделанных деревом, с помощью коловоротов, добывали сырье - соляную рапу, которая желобами стекала в металлические котлы. Зварычи (солевары) разжигали под котлами огонь и вываривали соль. Такой промысел называли жупою или баней, от чего пошли названия Банного леса и Бани Лисоцкой - села, которое расположено неподалеку Лисович. На одной шахте работало до восьми человек, двое рабочих, которые черпали сырье, два зварычей, два заготовителя дров и два писаря. Работа на соляных промыслах была изнурительной. Жестоко эксплуатируемые шляхтичами - арендаторами, солевары горбились от тяжелой работы, болели и умирали в молодом возрасте. Но это не беспокоило владельцев; армия рабочих все время пополнялась обнищавшими, безземельным крестьянами.
Ежегодно свежими красками расписывает весна Прикарпатские пейзажи. Но ни сказочно богатая земля, ни красота природы не утешали человеческого сердца. Крестьяне отрабатывали барщину, платили денежный оброк, пряли и ткали для барского двора. Веками тянули владельцы Моршина с земли соль, используя тяжелый труд людей, веками жили в домах тружеников нищета и болезни.
В 1786 году Моршин вместе с крепостными – крестьянами за 62000 злотых купил шляхтич Степан Кунишович. Новый хозяин был еще хуже своих предшественников. Люди обнищали до крайности. Многие семьи даже не имело крыши над головой.
Призрачная надежда на облегчение согрела обездоленных, когда в 1852 году Моршин купил бывший глава австрийского парламента Франтишек Смолка. Этот польский политик, умел напустить тумана в своих речах и статьях о демократии и справедливости. Однако моршинские труженики быстро увидели настоящее лицо шумного демагога, который взыскал с них тысячи злотых, отмененные реформой 1848 года крепостные повинности, но об открытии школы для крестьянских детей и не хотел слышать.
Проходят годы, и Моршин попадает в руки нового владельца. Им стал в 1876 году любитель легкой наживы на чужой земле, и за счет чужого труда Бонифаций Штиллер. Сын владельца пивоварни в Поморянах, Бонифаций стремился заняться коммерцией. Женившись на богачке, он открыл во Львове несколько лавочек. Кроме того, Штиллер скупал со спекулятивной целью земельные участки, торговал древесиной. Поэтому решил заработать и на Моршине.
Бонифаций Штиллер, гордо подкручивая усы, выплатил на публичных торгах 39000 злотых и получил в «вечное пользование» село Моршин вместе с богатыми лесными угодьями. Новый владелец был доволен покупкой: если пустить лес на древесину, то можно заработать хорошие деньги. Слухи про моршинскую целебную воду тогда еще никто не воспринимал всерьез, потому-то не думал и не гадал ретивый купец, ненароком стал владельцем неоценимых природных сокровищ.
Как-то в Моршин к Штиллеру приехал врач Сигизмунд Дзиковский. Его очаровала живописная природа окрестных мест, опьянил настоянный на хвое воздух, заинтересовали лечебные свойства рапы. И пришло в голову врачу открыть в Моршине санаторий. Дзиковский решил захватить этой идеей своего пациента. Аргумент был избран весомый: санаторий даст огромную прибыль его владельцу. Однако Штиллер не любил браться за смутные дела. И тут к увещеваниям Дзиковского присоединился еще врач Венату Пясецкий. Он предложил свои услуги. И Штиллер сдался.
2 мая 1877 в газетах появилось объявление: «водолечебное заведение в селе Моршин (железнодорожная станция между Стрыем и Болеховом) будет открыто во второй половине июня». Вскоре в новых объявлениях сообщалось, что по целому ряду причин открытия курорта задерживается. И все же таки – в начале года начали прибывать первые гости. Жили они в старом помещичьем доме и в уезде «Под якорем».
Между тем Моршинским курортом заинтересовалось бальнеологическое общество в Кракове. На его заседании 30 января 1878 для обследования местности было решено отправить комиссию. При содействии упомянутого общества, курорт Моршин наконец официально открыт в мае того же года.
На первых порах количество больных за сезон не превышало сорока человек. Газеты писали, что курорт Моршин работает по типу горных швейцарских лечебных учреждений, расхваливали курорт как могли, но реклама на этот раз была малоэффективной. Для широких масс он был слишком дорог, а богатым казался слишком провинциальным. Они предпочитали модные западноевропейские курорты, куда ездили не так лечиться, как развлечься.
Надежда разбогатеть на минеральных водах не давала покоя Штиллера. Ведь он хорошо знал, что источники Карловых Вар и даже Трускавца дают баснословные прибыли. Штиллер стремится поставить лечение в Моршине на широкую ногу. Он приглашает эксперта - химика профессора Львовского университета Б. Радзишевска исследовать лечебные свойства моршинских источников. Делаются первые попытки вымораживать моршинскую соль, а из торфа изготавливаются грязевые лечебные брикеты.
Однако Штиллеру так и не удалось разбогатеть в Моршине. Содержание курорта требовало сил и больших средств, и предприимчивый купец внезапно слег. Лучшим выходом из положения было свалить все хозяйственные хлопоты на чужие плечи. Поэтому Штиллер составляет завещание и дарит заведение (вместе с долгами, разумеется) Обществу галицких врачей. Этот, казалось бы, благородный жест был рассчитан на то, чтобы сделать себе славу благодетеля и популяризировать курорт Моршин, полноправным владельцем которого и в дальнейшем оставался Штиллер. Как видим, купец оставался до конца верен себе: он заботился не столько о своих неожиданных «наследниках», как о коммерции.
Зимой 1884 Бонифаций Штиллер умер. Общество галицких врачей должно сначала было уплатить долги, а потом взяться за оборудование курорта Моршин. В Моршине было построено несколько пансионатов, открыта грязелечебница. Общество постоянно испытывало финансовые трудности. Из года в год назревала угроза банкротства. Именно поэтому, курорт Моршин было решено продать. Однако этому помешала первая мировая война. Военная буря уничтожила курорт Моршин. Обонкротившееся Общество галицких врачей вынуждено было на время сдать Моршин в аренду акционерному обществу «Польские курорты». На Моршин стаей налетели частные предприниматели. Они не думали о внесении в лечение на курорте достижений науки того времени, об исследовании свойств моршинской рапы, а заботились только о прибыли.
Сначала коммерсанты взялись вывозить в США, Англию, Италию, Румынию и другие страны соль и минеральные воды Моршина, а затем кинулись в другую крайность - начали скупать у крестьян за бесценок земли и строить виллы под громкими названиями «Вавель», «Орион », «Италия », «Патрия »и другие. Нефтяной магнат из Борислава построил «Белый двор», некий адвокат из Варшавы - виллу «Европа». Однако о расширении минерально - сырьевой и лечебной базы курорта Моршин, заботиться было некому. Очень красноречивым является тот факт, что Моршин имел только одного врача. Моршинский трудовой люд был полностью лишен медицинской помощи. Он не имел даже права использовать моршинскую рапу для лечебных целей. Специальные охранники ревностно заботились о монополии владельцев курорта, штрафовали крестьян, били деревянными палками, за что и были названы в народе «деревянной полицией».
В 30-х годах Общество галицких врачей построило ряд пансионатов и санаториев, но по научному уровню лечебного процесса и исследованию источников Моршина все же не могли сравниться с известными в то время мировыми курортами.
|
